Елена Скроботова, обозреватель
Говорят: ведение бизнеса без рисков и проблем — это что-то из разряда мечты. В реальности же практически все типы красивого бизнеса имеют сходный набор болевых точек: высокая конкуренция, большая затратность, нашествие нелегалов-надомников, звездность сотрудников... Перечислять можно долго, смиряться — необязательно. О подобных нюансах нужно говорить, чтобы они не превращались в камни преткновения для вашего дела. Такие острые вопросы зачастую обсуждаются и прорабатываются внутри профессиональных сообществ. Так, в конце февраля Ассоциация профессионалов перманентного макияжа провела Круглый стол. В частности, в ходе него прошли выступления спикеров, затрагивающие актуальные направления деятельности сообщества. Поднятые темы были интересными и важными, и неудивительно, что вскоре мы от редакции журнала организовали свой круглый стол с представителями ассоциации.
Наши эксперты:
Алла Ромазанова, основатель Ассоциации профессионалов перманентного макияжа, мастер татуировки и перманентного макияжа с 20-летним стажем, представитель и сертифицированный тренер компании NPM в Беларуси, основатель и директор студии Alla Romazanova studio,
Алексей Новиков, член совета директоров Ассоциации профессионалов перманентного макияжа, бизнес-эксперт, владелец и директор Центра Перманентного Макияжа компании «Бодитек» и студии татуировки DopeInk,
Ольга Сугакова, сооснователь Ассоциации профессионалов перманентного макияжа, директор и основатель студии «Frau Zolga», мастер перманентного макияжа, международный сертифицированный тренер.
— Алла, в своем докладе вы рассказывали о проблемах в сфере перманентного макияжа. Давайте актуализируем их еще раз.
Алла Ромазанова: Я считаю, что основная проблема — это незащищенность мастеров, потому что у нас все — ремесленники, соответственно, очень мало знакомы с правовыми аспектами и боятся всего. Хотят работать легально, но не знают как. Поэтому деятельность нашей Ассоциации направлена на то, чтобы помочь им в этом. Мы стремимся развивать профессиональную этику, чтобы мастера могли этично относиться к работам других. Также важным вопросом является легализация бизнеса. Боремся с юридической и правовой неграмотностью. Типичный пример: мастер получил свидетельство индивидуального предпринимателя, оформил определенные документы, но из-за незнания пропустил, что этого не достаточно для легальной работы.
Ярослав Шишкин и Алла Ромазанова
— Также вы говорили о защите мастеров от потребительского экстремизма...
Алла Ромазанова: Наверное, у каждого специалиста есть такие клиенты, которые требуют возврата денег, даже если процедура выполнена качественно и претензии не обоснованы. Мастер, пугаясь проблем и скандалов, первым делом их возвращает. А за что? Ведь работа сделана, и, по мнению профессионального сообщества, она сделана качественно. В противовес ставится мнение клиента, банальное «Мне не нравится!» Ассоциация способна защитить мастера в этом случае, предоставив объективное экспертное мнение. Если он действительно виноват, то пусть делает возврат, компенсирует восстановление вреда. Но если все сделано хорошо, то мастер не должен поддаваться манипуляциям, он может обратиться к нам. Ассоциация сотрудничает с Белорусским обществом защиты прав потребителей и может выступить экспертом для определения качества выполненной работы.
— Как думаете, страх мастеров может быть вызван тем, что самой профессии как таковой не существует?
Алла Ромазанова: Да, на данный момент такой профессии нет. Я уже говорила в своем докладе о том, кто наши специалисты. Это мастера индустрии красоты, художники, это бывшие бухгалтера, молодые мамы, люди абсолютно разных профессий, которые пришли в данное ремесло, его полюбили и именно этим занимаются. Такой профессии нет и стандартов тоже нет. И мы в Ассоциации взяли на себя такую ответственность и обязательство — разработать эти стандарты и аттестовывать специалистов по разным разрядам.
— Может, наметились какие-то изменения в данном вопросе?
Алла Ромазанова: Со своей стороны мы работаем и стараемся сделать все, чтобы можно было регулировать сферу перманентного макияжа, чтобы, прежде всего, у нас самих было понимание иерархии в профессии. Я думаю, мы своими силами подготовим проект, который сможем предоставить дальше, в государственные органы. Но первоначально нужно отработать общие механизмы. Необязательно брать для примера российский стандарт, и его переписывать на себя. Мы не хотим идти по схеме соседних стран, потому что это не работает. Будем рассматривать европейский опыт профессиональных сообществ. В общем, мы можем разработать программу обучения, профессиональный стандарт на основе Ассоциации, а потом предложить его как проект.
— Также есть такая проблема, как необразованность кадров?..
Алла Ромазанова: Так как нет профессии, нет и стандартов. Соответственно, обучают мастеров все подряд и как хотят…
— И тоже нелегально?
Алла Ромазанова: Необязательно. В данном случае проблема заключается не только в легальности услуг. Нередко такие преподаватели имеют опыт работы всего в пару месяцев — и их уже приглашают в какой-нибудь образовательный центр для обучения. В результате они обучают непонятно чему и непонятно как. И плодится просто «армия криворуких бракоделов», скажем так. Мы, Ассоциация, хотим задать стандарт обучения, программу, выделить аспекты, что действительно считается правильным, какой специалист может работать, а какой — оказывать услуги по обучению. На данный момент мы начинаем с конгрессов, с мастер-классов и хотим дальше продолжать в таком русле, чтобы задавать общий тон нашему бизнесу.
— Вы также упоминали, что мастеров по перманентному макияжу теснят нелегалы. Когда эта проблема актуализировалась?
Алла Ромазанова: Да, эта проблема стала активно вырисовываться с 2016 года. Украинские и российские мастера свою территорию уже «окучили», обучили всех, кого только можно, условно говоря. Рынок перманентного макияжа «упал», произошла расслойка цен до уровня стоимости маникюра. Если у них ранее процедура была элитной и дорогой, то они наплодили столько мастеров, что стало не хватать публики, и в результате поехали сюда. Причем соседи еще и демпингуют. Приманивают клиентов суммой, даже меньшей, чем они берут у себя на рабочих местах. Стараются брать много учеников, закидывают первые зерна образования, и новичкам начинает казаться, что перманентный макияж — это легко и быстро. Тогда все начинают думать, что этим можно каждому заниматься. Вчера делала ногти, сегодня — перманент. Вчера наращивала ресницы, сегодня решила расширить список услуг и делаю микроблейдинг. И эта «армия» растет с каждым днем. Они работают нелегально, приезжают как таксисты и «бомбят». Заработали, «отбомбили» и уехали. Они не несут ответственности за то, как они обучили, кого обучили и что осталось после них. И такие «гастроли» они совершают везде. Поэтому для нас, ведущих легальный бизнес, невыносимо смотреть на тех, кто рушит наш бизнес. Как сложно нам выживать, как сложно платить аренду, налоги и все остальное… Мы хотим защищать края.
Алексей Новиков: Подобные курсы — однодневные, двухдневные. Как уже Алла сказала, они собирают не ценой, а количеством. Но какой же уровень обучающихся оттуда выходит?! Он очень низкий и даже опасен, прежде всего, для населения.
Ольга Сугакова и Алексей Новиков
— Можно ли сказать, что пресловутая опасность этой профессии во многом обусловлена наличием таких выпускников, которые потом становятся надомниками?
Алексей Новиков: Так и есть. Огромное количество подобных, так называемых «мастеров» на сегодняшний день оказывают эти услуги надомно. В этом можно убедиться без проблем, сделав соответствующие запросы в социальных сетях, и затем сравнить полученную статистику с данными того же Реестра бытовых услуг, где будет видна колоссальная разница в том, кто оказывает эти услуги легально и на дому…
Ольга Сугакова: Я считаю, что основная проблема — это несоблюдение СанПиНа мастерами-надомниками. Их не учат этому на подобных курсах. Показывают общие принципы, но все-таки соблюдение санитарных правил и норм — очень важно для работы мастера перманентного макияжа. Но на подобных курсах этой теме не уделяется должного внимания.
Алексей Новиков: Перманентный макияж находится в Перечне потенциально опасных услуг с 6 января этого года. Но эта услуга и ранее являлась и признавалась потенциально опасной. Без получения положительного заключения санитарно-гигиенической экспертизы на эту услугу ее нельзя было оказывать никогда. Но в республике, насколько мне известно, не существует каких-либо правовых прецедентов, когда кто-то понес ответственность за оказание этой услуги без заключения экспертизы. Были только прецеденты, когда оказывались услуги без регистрации субъекта хозяйствования и уплаты причитающихся налогов.
— А с какими еще нарушениями норм и правил у мастеров-надомников приходилось сталкиваться в практике?
Алексей Новиков: Основная проблема — это работа без объекта. Даже если человек зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя и уплачивает единый налог, то, например, государство не обращает внимания на то, где этот специалист оказывает услуги. Обычно это съемные квартиры либо собственное жилье, то есть объекты, в которых, по законодательству, оказание услуг невозможно. Но никого эта проблема не интересует. Соответственно, существуют мастера, которые чисты перед налоговой службой, и считают, что они чисты перед законодательством в целом. Эти мастера, например, по десятку лет не проходят медосмотров, и никто не предъявляет к ним никаких претензий. Вот вам основное и самое крупное нарушение.
Алла Ромазанова: Если ты открылся, имеешь свой легальный бизнес — салон, и тут тебя начинают контролировать, то где справедливость? Получается, что ты и так платишь в троекратном размере, не имеешь тех заработков, ты просто существуешь, вытягиваешь этот бизнес, но сидишь, как заяц под кустом, и ждешь проверок и штрафов, боишься, что ты что-то не так сделал, и беспокоишься, где тебя лишний раз проверят.
Ольга Сугакова: Очень важно понимать, что на данный момент бизнес в индустрии красоты маленькими шагами у нас выходит на новый цивилизованный уровень. Услуги перманентного макияжа, оказываемые на дому, не должны восприниматься клиентом как норма или альтернатива салонному обслуживанию. Потребитель должен отдавать отчет, что такая сложная процедура должна оказываться только в салоне, при соблюдении всех санитарных правил и норм проведения процедуры.
— Как считаете, что нужно делать, чтобы преодолеть среди клиентов опасение делать перманентный макияж ввиду отнесенности к потенциально опасным услугам?
Ольга Сугакова: Обязательно нужно информировать потребителя о том, что представляет собой перманентный макияж, в каких условиях и кем должна проводиться процедура, сколько должна стоить эта услуга и почему. Важно, чтобы клиент понимал, что сделать перманентный макияж — не то же самое, что накрасить ногти у подруги дома. Это процедура более высокого уровня, которая требует соблюдения определенных санитарных норм в отношении как мастера, так и от помещения, где она проводится. Мы стараемся донести до клиентов как можно больше информации, используя различные каналы коммуникации, в том числе взаимодействуем со СМИ — например, я как директор студии и мастер с большим опытом работы выступаю экспертом в одном из белорусских глянцевых журналов, где рассказываю читателям о требованиях, предъявляемых к перманентному макияжу — к самой процедуре, мастеру, оборудованию. Еще одна важная задача — развеять мифы и стереотипы о перманентном макияже начала нулевых, ведь в техническом плане за последние 5 лет индустрия шагнула очень далеко. Перманентный макияж сегодня — это не только брови, стрелки или губы с ярким контуром, а по-настоящему художественная работа с использованием огромной цветовой палитры для создания большого разнообразия образов — от нюдовых до декоративных.
Алла Ромазанова: Перманентный макияж — это долгосрочная процедура. Она «носится» как минимум год-полтора. Это не ресницы и не ногти, которые делаются раз в месяц. И к ней нужно очень тщательно подходить. Даже учитывая высокую стоимость в салонах, если ее разбить на год, то она будет составлять примерно 40 копеек в день. Например, такие процедуры, как инъекции красоты, не держатся столь же долго, как перманент, который визуально меняет черты лица. Поэтому стоимость обоснована, и везде в мире это считается элитной процедурой. Час работы мастера очень дорого стоит, потому что сюда включены и эстетические моменты (мастер должен быть художником), и необходимость соблюдения санитарных норм. Важно быть умелым, чтобы руки «росли из того места», как говорится. Это очень сложное ремесло, которое включает много аспектов и поэтому оно так дорого оплачивается.
— Сейчас разрабатывается проект новых Санитарных норм и правил. Насколько я знаю, представители Ассоциации приняли в этом участие?
Алексей Новиков: Да, на самом деле нам удалось поучаствовать в работе над проектом СанПиНа, новым для нашей отрасли в целом. В Беларуси это первый отдельный СанПиН, который регулирует только услуги по татуировке и перманентному макияжу. Члены Ассоциации пообщались с руководителем и сотрудниками Отдела коммунальной гигиены Республиканского центра гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья. Нам пошли навстречу, выслушали, учли наши рекомендации. В общем, мы очень эффективно посотрудничали с представителями государственных органов в этом вопросе. Важно отметить, что пока Санитарные нормы и правила представляют собой проект. Но он близок к подписанию, и я надеюсь, что он вступит в силу со всеми поправками, которые предложила Ассоциация. Они на самом деле являются эффективными и дублируют базовые гигиенические нормы и требования, которые приняты по всему миру.
Я сам лично как представитель бизнеса в течение пары последних нескольких лет сотрудничаю с Министерством торговли Республики Беларусь. Принимал участие в разработке нового государственного стандарта по парикмахерским услугам, который вступил в силу с 1 апреля 2016 года и где содержались нормы по перманентному макияжу. Но в конце 2015 года Госстандарт выделил наши услуги в отдельную категорию, соответственно, требуется отдельный СанПиН, отдельный стандарт. Но, тем не менее, была проведена большая работа, налажены связи с государством, с чиновниками, близкими нам профессиональными ассоциациями. Также недавно мы наладили связи с Управлением бытового и гостиничного обслуживания населения Мингорисполкома. Вместе с ним будем поднимать вопросы по информированию населения – прежде всего, сотрудничать со средствами массовой информации. Вероятно, далее станем планировать какие-то более масштабные кампании. Также в связи с последними указаниями Президента по либерализации условий для бизнеса, сотрудники управления поинтересовались нашим мнением по вопросам упрощения касающегося нас законодательства. Моим предложением является ликвидация барьера, связанного с назначением помещений. Это огромная проблема на пути легализации тех, кто этого хочет. Надеюсь, что такое сотрудничество принесет определенные плоды.
— Как думаете, что еще, кроме озвученной проблемы с помещениями, мешает легализоваться надомникам?
Алексей Новиков: Наверное, лень и нежелание лишний раз двигаться, развиваться, нежелание выходить из зоны комфорта. Административных барьеров, на мой взгляд, практически нет. Есть довольно сложное законодательство, но это характерно для переходной экономики, которой мы являемся. Законодательство упрощается не так быстро, как хотелось бы. Также играет роль низкая информированность населения о том, как открыть собственный бизнес. Отсутствует традиция обращаться к подрядчикам для организации своего бизнеса, к организациям, предоставляющим услуги консалтинга.
