(Отрывок публикации из статьи, размещенной в журнале «Индустрия красоты», № 3 (18), 2016)
В последний год мы часто слышим от директоров белорусских салонов, что на практику к ним попадают «абсолютно безрукие практиканты». И задачей мастеров, к которым их прикрепляют, становится уже не «натаскивать» начинающих специалистов на стрижках, а с нуля учить, как правильно держать в руках ножницы и машинку.
О таком случае нам подробно рассказала наша постоянная читательница, гостья одного из наших предыдущих номеров, Наталья Бучинская.
Наталия Бучинская: «К нам приходят практиканты, которые даже не знают, как держать в руках инструмент»

Наталия Бучинская, директор парикмахерской «Алеся»
— К нам на практику пришла девочка, которая проучилась шесть месяцев в РИПО. Когда мы спросили у нее, сколько ей удалось постричь моделей за все время внутренней практики, то были в шоке: за 6 месяцев обучения она сделала всего две стрижки «под ноль» и одну стрижку бороды.
Я подумала: может, частный случай, ведь всякое бывает — возможно, она просто не ходила на занятия. Но после, когда разговаривала со своей знакомой, тоже директором в парикмахерском бизнесе, и пожаловалась ей на сложившуюся ситуацию, она сказала, что тоже столкнулась с подобным случаем. К ней пришла девушка, уже из другого учебного заведения, у которой была сделана за все время учебы всего одна стрижка.
Мы начали выяснять, почему так. Оказалось, что в учебные группы набирают по 30 человек. Естественно, когда к ним в учебные парикмахерские приходит пара желающих постричься на свой страх и риск, как их на всех поделить?
Тем более у населения, особенно в Минске, за последнее время несколько упало желание приходить в ученические парикмахерские. Ведь появилось много очень дешевых парикмахерских, в которых человека пострижет какой-никакой, но мастер.
В результате практиканты приходят, даже не зная, как держать машинку, ножницы. Поставить руки будущему мастеру должны именно во время учебы, а не на внешней практике, где уже нарабатывается опыт.
Когда ученики приходят к нам на практику на три месяца, мы тоже не можем обеспечить их таким количеством моделей, чтобы практиканты на них едва ли не с нуля, зная только теорию, получали то, что и определяет технические специальности, — начальные практические навыки. Теорию, в общем-то, легко найти и в интернете, в книгах. Как вообще я могу доверить клиента человеку, который не умеет держать инструмент?
При этом дневник практики включает 50 пунктов, которые надо выполнить, включая 24 стрижки — мужские и женские. Если у учебного заведения не получилось обеспечить отработку даже небольшой части этого списка за полгода, как это получится у нас за три месяца?
Не выходит с такой программой — сократите ее до пяти стрижек. На некоторые из тех работ, которым их должны были научить, сегодня и вовсе клиента нет. Даже если предложить ему бесплатно все эти «гарсоны», «бобрики», «пажи». В основной массе сегодня клиенты заказывают одно и то же: женщины — «Каскад» или подравнивание, мужчины — стрижки на основе «Канадки», «Бокса» или «Полубокса», а также модные сейчас удлиненные асимметричные стрижки.
Я не могу усадить клиента в кресло и заставить его стричься под «Пажа» потому, что это входит в дневник практики моей подопечной. В учебном заведении учеников сразу должны предупреждать: «Не ждите клиентов, ищите их сами, приведите друзей, маму, папу, брата».
У меня в парикмахерской работает мастер, которая когда-то тоже заканчивала РИПО, пришла к нам на практику и осталась. Она говорит, что и раньше учащиеся искали моделей сами. Но тогда в группе было по 15 человек. «Разбухание» групп только усугубляет проблему. Зачем набирать столько людей на рабочую специальность, если, когда они выпускаются, они не специалисты, их никто не возьмет на работу. Их надо заново обучать. Для чего тогда было тратить шесть месяцев? В программе огромное количество теории, включая работу с компьютерами, экономику, что угодно, — и капля практики. По рабочей, напомню, специальности.
И сейчас остро стоит вопрос, его поднимают на конференциях, обсуждают между собой: уровень специалистов — очень низкий, найти хорошего мастера — большая проблема. В ответ постоянно звучат лозунги о необходимости развивать рабочие специальности, повышать уровень образования. А в результате проблему перекладывают на парикмахерские.
Неважно, что наша практикантка училась бесплатно, по направлению от биржи труда, — на это выделялись деньги из бюджета. Который формируется, в том числе, и из налогов, которые мы, бизнес, платим. Я не говорю, что преподаватели плохие. Они работают по утвержденным программам. Но, значит, надо переработать так программу, чтобы рабочие специальности преподавались именно как рабочие специальности. А не в формате: за полгода, в принципе, ничему не научили, отправили на практику, которую непонятно как проходить, и ждем на сдачу экзамена.
Мы поговорили и с девушкой, которая пришла к Наталии на практику.
— Как в учебном заведении объясняли ситуацию с тем, что нет моделей? Как, возможно, советовали решать эту проблему?
— Учащихся много, моделей мало. Говорили, чтобы мы искали желающих сами, приводили их и стригли. У кого-то получалось найти больше, у кого-то меньше. Но полностью закрыть программу в любом случае не выходило ни у кого.
— Сколько человек успели постричь вы?
— Двух пожилых мужчин с района, где проходит учеба. Один попросил постричь его машинкой наголо, второй — машинкой наголо и постричь бороду. И все.
— А здесь на практике вы уже сколько времени?
— Два месяца (разговор состоялся в мае, но ученица просила не пускать материал в печать, пока она не закончит обучение. — Прим. ред.). Остался месяц практики, после чего — сдача экзамена на получение квалификации.
— Что получилось отработать за это время?
— Пробовала окрашивание корней, полностью волос, сделала две мужские стрижки и подравнивание кончиков. Знакомые в основном просят лишь подровнять им волосы.
В августе мы снова пообщались с Наталией Бучинской и узнали, чем закончилась история.
— Девушка сдала итоговый экзамен. На 6 баллов.
Практику она у нас все-таки прошла: мы просили приходить знакомых, искали моделей через социальные сети, приглашали на бесплатные стрижки, завивки, прически, а невостребованные стрижки отрабатывали на манекен-головах. Но все равно этого оказалось недостаточно. Какие-то простые работы — стрижку одной насадкой, подравнивание волос — научилась делать. Все остальное — боялась. И когда закончила, сказала: «Нет, я не буду работать по этой специальности».
В итоге на нее потрачены бюджетные деньги, наше время — она у нас была три месяца, но она приняла такое решение.
История, рассказанная Натальей, далеко не исключительна. И, к сожалению, подобные вещи «Индустрия красоты» слышит все чаще. Почему так происходит, нам помог понять человек, управляющий салонами красоты уже более двух десятков лет.
Людмила Петроченко: «Молодежь сейчас другая — не сдвинешь с места»

Людмила Петроченко, владелец и директор центров красоты и здоровья «Молодость» и «Улыбка» (Орша)
— За 23 года работы в салонном бизнесе у меня собралась толстая папка с договорами о прохождении практики. Я брала и беру практикантов из всех учебных учреждений, где готовят «чистых» парикмахеров, никому не отказываю. И, к сожалению, пришла к выводу, что сейчас из колледжа брать людей вообще нельзя. Совершенно дети не подготовлены к работе. Они могут отучиться 3 года в лицее, потом 4 года в колледже. 7 лет! Как будто мединститут закончили. Но если у них не было хорошей практики, это время потрачено ими зря. И наши налоги тоже. Ведь их бесплатное образование покрывается за счет наших налогов, — считай, мы заплатили за подготовку таких специалистов, а взять некого.
И молодежь сейчас другая — не сдвинешь с места. Редкий случай, когда человек сам готов побегать и обеспечить себе хорошую практику. Вот у меня был мастер, мальчик. У него осталась только мать, и фактически он мог сидеть на занятиях в колледже только по понедельникам. А вот по всем остальным дням он бегал по всем парикмахерским Витебска — тут стрижку сделает, там. Так через 4 года такой учебы, он показывал отличные работы.
Новаторские люди учатся по-другому: 3 дня — у Дмитрия Ждана, 2 месяца — у Сергея Войтеховского. Далее они находят хорошего специалиста и по личной договоренности с ним, в том же Минске, за креслом в салоне проходят дополнительное обучение. Заметьте — это после обучения в колледже!
Никто сейчас не продает знания бесплатно. Вот мои мужские мастера 6-го разряда, работающие по своему отдельному прейскуранту, мне как-то так и сказали: «Васильевна, мы потратили 20 лет жизни на обучение, почему мы должны делиться знаниями бесплатно?» И это справедливо.
Также мы не могли не обратиться за комментариями по теме к руководителю одной из так называемых базовых организаций, к которым относятся салоны, на постоянной основе предоставляющие государственным учреждениям образования места для прохождения практики.
Наталья Иванова: «Очень мало людей, поступающих в колледж, интересуются самой профессией»

Наталья Иванова, директор сети парикмахерских «Семейная»
— Наталья, какой уровень демонстрируют выпускники колледжей?
— Уровень знаний очень низкий, многие девочки не замотивированы работать по специальности вообще. Мы наблюдаем такую тенденцию: только 20 % учащихся хотят чему-то учиться.
В целом же, складывается впечатление, что учащихся учат делать только мужские стрижки. Колористику и окраску они вообще не знают — красители как будто в первый раз в руках держат.
Часто бывает так, что выпускники приходят по распределению и сидят довольные, когда к ним не приходят клиенты, еле отрабатывают год и уходят. Малое число выпускников остается в профессии. Стараешься как-то их зажечь, замотивировать, обучить, но большинству этого не надо, они не хотят дальше развиваться.
— Вы получаете обученных в колледжах людей по распределению? То есть предполагается выгодный обмен с учебным заведением, но его нет, потому что у детей нет мотивации?
— Да. Наше предприятие сотрудничает с колледжем как базовое, при этом мы оказываем спонсорскую помощь и к нам приходят эти практиканты. А в результате получается, что очень маленький процент выпускников хочет дальше работать по специальности.
— Как вы считаете, почему после 3-х лет учебы у них такая низкая мотивация на выходе?
— Я думаю, что очень мало людей, поступающих в колледж, интересуются самой профессией. Многие девочки просто не хотят оставаться в школе и поэтому идут обучаться в колледж. Когда у них спрашиваешь: «Почему ты дальше не хочешь учиться?», они отвечают: «А я еще не знаю, кем я хочу быть. Возможно, буду барменом или официанткой, мне это больше нравится». И зачем в такого мастера вкладывать деньги, чему-то обучать, если мастер хочет работать официантом, отучившись 3 года в парикмахерском колледже.
Конечно, есть девочки неплохие, талантливые, которые что-то умеют, но, насколько я понимаю, они умеют это делать благодаря тому, что хотят работать в этой сфере. Они стригут своих домашних, соседей, набивают руку, проявляя инициативу в поиске моделей. Плюс, когда они проходят практику в своих классах, то они действительно выполняют работы, а есть те, кто просто отсиживается и не берется даже за простые стрижки. Был такой случай: пришла практикантка (мы от нее отказались), ей даешь машинку в руки, задача — наголо остричь, а она уже звука машинки боится, боится даже ее включить, о чем тут говорить.
…
Кто, что и кому должен? Неутешительное послесловие
К сожалению, золотое время, когда парикмахерские и салоны массово и даром «доводили до ума» специалистов учебных госучреждений, на наш пессимистический взгляд, уже позади. Передача знаний и опыта нынче стоят денег. С какой стати мастер, вложивший в себя годы труда, за свой счет пройдя много семинаров и мастер-классов, должен захотеть бесплатно передать накопленный багаж чужому человеку? Салону от подготовки ученика тоже проку нет — дети нынче склонны долго (годков до 30) «искать себя» и менять места работы и специальности чаще, чем перчатки.
Идея о предоставлении скидок на услуги учеников также теряет свою актуальность. Многочисленные парикмахерские экономкласса в штате имеют (и, кстати, гордятся этим фактом) немало мастеров 5 и 6-го разрядов. Фактически за те же деньги клиент получит то, что хотел, а не то, что случайно получилось у ученика. А испорченная учеником репутация обойдется дороже заработанных 50 %...
Хотя, подсказала Наталья Бучинская, вполне возможно тренировать учащихся на обитателях домов престарелых, интернатов и детских домов. К машинке, которая в ходу в таких заведениях, всегда не поздно обратиться… Эта идея на заметку колледжам, курсам и неленивым ученикам, взявшим в руки наш журнал.
А вообще мы многократно убеждались в том, что то, за что человек не платит (или то, за что не борется (речь о конкурсе при поступлении)), он не ценит. Бесплатно полученное образование для ученика не представляет никакой ценности. Он не вложил ни рубля и поэтому не стремится получить от обучения максимум (а затем — «отбить» работой по профилю вложенные деньги). Именно по причине наличия или отсутствия мотивации у учащихся, частные курсы, за которые вносят средства сами ученики, могут получать на выходе более высокие результаты. Понятное дело, есть и «шарлатаны», быстро набивающие карманы деньгами несведущих граждан, но сейчас речь не о них.
Есть еще один момент, заставляющий задуматься об эффективности обучения. Частники «куют» кадры, сверяя свои дебет с кредитом. И если работу они делают качественно, то пользы стране много — и дефицитные специалисты появляются, и на такое обучение не расходуются бюджетные средства, включающие в себя и деньги салонов-налогоплательщиков, и деньги простых граждан (речь об уплаченном подоходном налоге).
Так где же выход? Возможно, его стоит поискать в направлении популяризации рабочих профессий (ну вот почему ГАИ на билбордах агитирует за соблюдение правил, а другие ведомства не пользуются возможностью помочь стране?), сокращении числа высших учебных заведений, уменьшении продолжительности обучения рабочим специальностям, повышении качества подготовки не за счет углубления в теорию, а за счет организации эффективной практики. Вот скажите, что в наше неспокойное время для стремящегося к свободе молодого человека лучше: 8-месячное или 3-годичное (больше теоретическое, чем практическое) обучение? Ответ очевиден. И, кстати, будет обидно, если вместо совершенствования учебной программы государство возьмет курс на устранение конкуренции в виде уничтожения частных курсов.
Не мы первые, кто скажет об этом: возможно, стоит сократить продолжительность учебы в профильных колледжах (по аналогии с медицинскими, сократившими срок обучения по специальностям «Сестринское дело» и «Медико-диагностическое дело» на целый год — до чуть менее 2 лет), а высвободившиеся средства направить на организацию достойной практики (тем более, как указали эксперты, средств и не хватает). Хорошее предложение рождает хороший спрос. А хороший спрос — это высокий конкурс в колледжи и повышение престижа профессии, это отбор лучших и более мотивированных.
Решать проблему в коалиции. Утешительное послесловие
Еще один способ решить проблему недостаточной практики учащихся — максимальное взаимодействие учреждений образования с реальным бизнесом.
Если вы недовольны уровнем знаний приходящих к вам практикантов и выпускников, если у вас есть конструктивные предложения по тому, что нужно менять в программах обучения — учебные заведения обещают, что вас не проигнорируют. Контактируйте с ними напрямую, высказывайтесь на страницах журнала, участвуйте в дискуссиях на очередной конференции «Индустрия красоты-2017: тенденции, перспективы, возможности», которая пройдет уже в феврале.
Татьяна Пирогова, Юргис Думбляускас.